ОКТ 10
ЗАКРЫТЬ
Александр Грибоедов

«ГЕТТО»

img

ПУБЛИКАЦИЯ

 «Афиша у стены Русского драматического театра в Баку гласила, что в самом конце апреля бакинцы смогут посмотреть спектакль грузинского Русского драмтеатра из Тбилиси «Гетто» по пьесе Джошуа Собола в постановке Автандила Варсимашвили. Тем, кто не знает пьесы, информация о жанре – музыкальная драма – практически ни о чем не говорила. И женский силуэт в кроваво-красном платье, вскинувший в экспрессивной динамике руки, — ни о чем не говорил. Или – почти ни о чем. Я с тоской подумала о том, что вот и еще один режиссер пытается поиграть со зрителем в хорошее настроение. И каким же образом это ему удастся на теме Холокоста, на теме тотального уничтожения не только человеческих жизней, но и культуры вечно гонимого народа? Но, размышляя об этом, я выпустила из вида, что с «почерком» Варсимашвили я немного знакома. Потому как несколько лет назад в Санкт-Петербурге на Международном театральном фестивале «Встречи в России» мне довелось видеть его работу – моноспектакль «Желтый ангел» в блистательном исполнении Ирины Мегвинетухуцеси…

…С рисованного задника на зрителя смотрели хорошо одетые люди, напоминающие публику , пришедшую «поболеть» на скачках за любимых наездников. Ну, точь в точь, как в фильме Александра Зархи «Анна Каренина»! Сытая, довольная публика, пришедшая поразвлечься. Здесь предусмотрены места для привилегированных — они прямо у поля, места «вип» – повыше под балдахином, места для людей попроще — на открытых трибунах. Дамы в платьях конца XIX-начала XX веков, мужчины во френчах и костюмах того же периода. Белые зонты и шляпки восседающих на трибунах дам свидетельствовали о том, что пришли они сюда надолго. В предощущении увлекательного зрелища они словно застыли, затаив дыхание и не шевелясь (сценография Мириан Швелидзе). Однако при более пристальном взгляде замечаешь, что одежда не европейская – грузинская. Это — грузинское общество, представляющее собой разные социальные слои. Те, кому довелось жить в эпоху перемен: на стыке веков, меняющихся — режимов, политических взглядов, судеб отдельно взятых людей и даже стран. И вот впереди этой рисовано-картонной массы (с первого взгляда кажется, что многие фигуры сидящих и стоящих зрителей вырезаны из серо-голубого картона!) появляется некто: в черном кожаном плаще, высоких хромовых сапогах, с коротким автоматом в руке и белом шарфе поверх формы офицера СС. Он неспешно обводит взглядом публику в зрительном зале и с легким презрением констатирует – «Хаос!». А потом, как будто желая рассмотреть всех получше, требует: «Да будет свет! Больше света!». Это – Киттель. Только что он убивал. Возможно – собственноручно. Человек с оружием в руках имеет власть над всеми остальными. Аполлон Кублашвили играет его так, как будто эта власть уже наскучила его Киттелю, стала утомительным бременем, но он все равно должен продолжать, продолжать, продолжать… А, чтоб не очень засасывало однообразие рутины по истреблению евреев, он придумал развлечение — роль кукловода, уравняв себя самого с вершителем человеческих судеб. Господин офицер, видите ли, артист. Он умеет ценить тонкости настоящего искусства, отдает должное даже тем, кто это искусство создает. Но держать нить человеческой жизни в своих руках куда увлекательнее и интереснее! Так освежает эмоции, придает какой-то смысл всему происходящему, давая возможность не вспоминать о грязной работе! Его жизненным кредо стал принцип – «человек будет жить до тех пор, пока он мне нравится». И Киттель всегда находит самый интересный для себя объект, с которым можно позабавиться, играя в психологические игры типа — кто кого? В этот раз таким объектом стала Хая (Мириам Кития) — артистка театра еврейского гетто. Киттель-Кублашвили, поймав девушку на килограмме контрабандной фасоли, приобретенной неизвестно где и у кого, начинает вести отсчет ее жизни, измеряя недостающими граммами в килограмме. Шестьдесят граммов не поднятой в течение одной минуты с земли фасоли делают певицу Хаю объектом его психологических экспериментов. Теперь эти граммы могут быть забыты и прощены только в соответствии с настроением господина офицера. А также – его желаниями. С этого момента между офицером СС и артисткой кабаретного театра устанавливаются особые отношения. От ситуации к ситуации Киттель будет все жестче и жестче «давить» на сознание и психику девушки, упиваясь силой собственной власти. И с интересом наблюдать – насколько смог прогнуть ее под ситуацию: то туфли заставит взять из груды вещей убитых евреев, то жемчуг «подарит», не забыв напомнить, откуда такая дорогая нить, то весьма недвусмысленно намекнет, что последние 15 граммов – фактор, решающий для ее жизни. И каждый раз с интересом ждет – что предпримет Хая? Иногда казалось, что породистый офицер СС влюблен в еврейку и не может ей простить этого неожиданного чувства. Кублашвили играет это настолько тонко и точно, что не возникает сомнений: просто так ей от него не уйти! Эта психологическая дуэль – характеров, мироощущений, мировоззрений, мужчины и женщины – выливается в танго. Кровавое танго с привкусом крови на губах. С предощущением смерти. Хая провоцирует Киттеля на этот танец, потому что игра в пятнадцать граммов долга слишком затянулась и измотала. Певица предпочитает прямо сейчас победить или умереть. Сейчас! Потому что так жить невыносимо. Потом, стоя у распростертой на полу Хаи, он скажет, что хотел бы когда-нибудь, может после войны, выступить вместе с ней на одной сцене. И уйдет, напомнив о 15 граммах фасоли… Кто победил? Кто побежден? Хая, шестым чувством угадав, что эти 15 граммов ей не отработать никогда – бежит из гетто по канализационным трубам. Бежит, несмотря на то, что знает: расплатой за это станут жизни других евреев… Так о чем же спектакль Варсимашвили? О Холокосте? О власти человека над человеком? О страхе перед жизнью и будущим? На мой взгляд — тема гораздо шире, а проблема, которую поднимает постановщик – глубже. Потому что гетто у него — это не территория, ограничивающая право на жизнь отдельно взятого этноса. Гетто Варсимашвили – это пространство культуры, которая во все века была выразителем духа и души любого народа. А носители ее – гарант жизни будущих поколений, во имя которых и следует ее сохранять. Выжигая, истребляя это пространство, люди лишают себя завтрашнего дня. И происходит это с молчаливого согласия многих, кто предпочитает остаться сторонним наблюдателем. Как та толпа на заднике Мириан Швелидзе. Невольно вспоминаешь фильм Георгия Шенгели «Путешествие молодого композитора» второй половины 80-х: у слов национализм и национальность только корень один, значения – разные. Один не точный шаг – и коричневая чума заполонит ареал человеческого обитания снова. Варсимашвили, убирая побочные конфликты из линии действия, заостряет внимание на взаимоотношениях власти в лице Киттеля и людей искусства в лице Хаи и остальных артистов театра. У Джошуа Собола – это артисты-универсалы: поют, играют классическую и джазовую музыку, танцуют. В программе их представлений – «сцены из пьес, сатирические куплеты, современная музыка, танцы». Модель театра миниатюр, театра–кабаре. Это позволило постановщику использовать кабаретный стиль существования актеров гетто, заменив сатирические куплеты на еврейские анекдоты, подчеркивающие мысль о том, что нет силы, способной истребить дух народа, который даже на волоске от смерти способен шутить и смеяться. Поэтому начальник гетто Генс (Слава Натенадзе), обращаясь к артистам, говорит о том, что у гетто нет будущего. Но бороться и сопротивляться – надо. «Не силой, не властью, но духом, сказал Господь!». Для Варсимашвили важен диалог со зрительным залом, диалог, имеющий обратную связь. Поэтому слова того же Генса, адресованные интеллигенции, направлены в сегодняшний день, в сегодняшний зал: «Эх, вы! Интеллигенты! Когда все кончится, вы скажете миру: «Через три недели после зверских убийств Генс заставил нас играть. Но наши руки были чисты». Это очень важный момент в структуре действия спектакля. Он сопряжен с проблемой выбора гражданской позиции каждого, кто считает себя интеллигентом, кому не безразличны судьбы собственного народа и его культуры. В финале Киттель, узнавший о побеге из гетто, смеясь расстреливает артистов кабаретного театра на глазах молчаливо наблюдающего с трибун общества. Когда-то с молчаливого согласия этой прослойки общества коричневая чума едва не погубила мир. Сегодня фашизм опять поднимает голову. Библиотекарь Крук (Олег Мчедлишвили) говорит об опасности фашистского мировоззрения, которое способно превращать людей в животных, пожирающих друг друга. И это тоже проблема, как мне кажется, волнующая режиссера. Так же, как и вопрос о том, как выжить и как сохранить свою культуру, как не позволить фашистским идеям завладеть нашим сознанием, превратив его в орудие истребления себе подобных. Спектакль эмоциональный, с точно расставленными режиссерскими акцентами. Он оставляет впечатление хорошей профессиональной работы, влекущей зрителя вслед за постановочной мыслью, заставляет думать, оставаясь с тобой в течение многих последующих дней. Концептуальный театр Автандила Варсимашвили был понят и принят бакинской публикой, закрепив возобновление дружеских отношений между русскими театрами двух стран – Грузии и Азербайджана. И это мне не кажется случайным, потому что у истоков этих театров стоял один и тот же человек – Владимир Швейцер (Пессимист)...» (В. Резникова. «Сколько стоит жизнь артиста?». «Иные берега». №2(26) 2012).

 

ИНФОРМАЦИЯ О СПЕКТАКЛЕ

 Премьера состоялась 10 мая 2010 года в Батумском государственном драматическом театре им. И. Чавчавадзе. 18 и 23 мая спектакль был показан на большой сцене театра имени А. С. Грибоедова, открывшейся после ремонта.

 Режиссер-постановщик – Автандил Варсимашвили, лауреат Государственной премии Грузии, лауреат премии им. Котэ Марджанишвили

Композитор – Иосиф Барданашвили (Израиль)

Художник – Мириан Швелидзе, народный художник Грузии, лауреат премии им. Котэ Марджанишвили

Хореограф – Гия Маргания

Продюсер – Николай Свентицкий, заслуженный деятель искусств России, заслуженный артист РФ.

В ролях: С. Натенадзе (Генс), М. Амбросов (Срулик), Э. Маглакелидзе, Н. Калатозишвили (Манекен), А. Кублашвили, В. Габашвили (Киттель), М. Кития, М. Мумладзе (Хая), М. Арджеванидзе (Вайскопф), О. Мчедлишвили, И. Кенчадзе (Крук), Д. Мерабишвили, А. Лубинец (Предсказатель), Л. Артемова-Мгебришвили, засл.арт. Грузии; Н. Нинидзе (Юдифь). Актеры театра гетто – Н. Дарчиашвили, А. Мамонтова, С. Ломджария, Д. Спорышев.

Гастроли и фестивали

 Сентябрь 2010 года – V международный театральный фестиваль «Встречи в Одессе» (Украина).

 Апрель 2011-го – XIII международный фестиваль русских театров стран СНГ и Балтии «Встречи в России» (Россия).

 Тбилисский академический русский драматический театр им. А. С. Грибоедова открыл юбилейный 165-й  сезон в сентябре 2010 года: в рамках II Тбилисского международного театрального фестиваля был показан спектакль «Гетто». А спустя две недели грибоедовцы представили его на престижном международном театральном фестивале в Каире.

Апрель 2011 года – спектакль «Гетто» был  показан армянскому зрителю в Государственном театре музыкальной комедии имени Акопа Пароняна в Ереване.

Май 2012-го – гастроли в Баку, на сцене Азербайджанского государственного русского драматического театра.

С музыкальной драмой «Гетто» Грибоедовский театр в 2014 году принял участие в Международном фестивале искусств в Стамбуле. Гастроли в Турции стали продолжением юбилейного марафона, приуроченного к 170-летию Грибоедовского театра.