МУЗЫКА
«Наверняка не все согласятся с таким Пушкиным, каким его увидел режиссер спектакля «Дон Гуан» (в оригинале – «Каменный гость») Андро Енукидзе. Ведь Александр Сергеевич – это, как говорится, «наше все», нечто священное. А новая постановка, осуществленная на сцене Тбилисского государственного академического русского драматического театра имени А. С. Грибоедова и отличающаяся необычностью формы, во многом разрушает сложившиеся представления о том, как надо ставить классику. Ясно одно: сегодня нужен новый театральный язык, способный выразить отношение современного человека к литературному наследию. Взгляд со стороны – слегка отстраненный, иногда ироничный взгляд на героев и события. «Играем Пушкина» - почему бы и нет?
Это направление режиссерской мысли задается с самого начала спектакля. На сцене появляется актер, играющий Дон Карлоса, - Арчил Бараташвили. И объявляет: «Одна… одна «маленькая трагедия». Ему хлопают предполагаемые зрители, скрытые за ширмами: мы видим только аплодирующие руки. Тремя подвижными ширмами исчерпывается лаконичная, предельно условная сценография спектакля (художник Айвенго Челидзе). Ведь театр, как известно, родился на площади – вот и мы становимся свидетелями в каком-то смысле площадного представления, и здесь вполне уместна… детская лошадка, на которой в Мадрид (у Пушкина – Мадрит) въезжает Дон Гуан (Олег Мчедлишвили) вместе с Лепорелло (Михаил Амбросов).
Игровая стихия пронизывает спектакль. Забавны сцены с участием Лауры (София Ломджария) и Дон Карлоса. В образе Лауры с ее ярким чувственным ртом, поющим беззвучно, изломанной пластикой сквозит эстетика декаданса… В покоях ветреной красотки разыгрывается трагифарс. Внезапно появившийся Дон Гуан хладнокровно пристреливает вспыльчивого Дон Карлоса. Но тот все никак не желает умирать, и тогда Дон Гуан просто-напросто душит живучего соперника… Лаура накрывает его простыней, однако Дон Карлос опять напоминает о себе – уже как привидение. «Не верю!» - кричит новопредставленному разгневанная Лаура и вновь набрасывает на него простыню, заставляя Карлоса принять, наконец, неизбежность своей смерти. Эта, по сути, жутковатая сцена вызывает смех… Впрочем, в средневековом народном театре еще и не такое вытворяли!
С пушкинского текста – как и с взаимоотношений героев полностью снят романтический пафос. Мы ведь живем в совершенно неромантическое время, и Андро Енукидзе предлагает, скорее, философский взгляд на несовершенство мира и людей, на их вечную трагедию – проходят века, и наша реальность все больше и больше становится похожей на библейские Содом и Гоморру. Именно это прочитывается в режиссерской трактовке: увы, современный человек не верит ни в любовь, ни в чистоту, ни в честь, ни в благородство. Шокирует сцена осквернения могилы Командора Дон Гуаном и Лепорелло. Крайнее проявление цинизма. Каков слуга – таков и господин, ведь Лепорелло здесь – зеркальное отражение своего хозяина. Циничен даже монах (Христофор Пилиев), с трепетом произносящий имя Доны Анны, что не мешает ему заглядывать ей украдкой под юбку и делать двусмысленные жесты.
Таким образом, на спектакле Андро Енукидзе мы становимся свидетелями «препарирования» нашей реальности, в которой живут люди без иллюзий. Кстати, сегодня в обиходе молодежи сленговое слово «жесть» - от прилагательного «жесткий». Оно имеет прямое отношение к нашей действительности. Тема «жести» прочитывается и в том, что происходит в спектакле между героями.
Дон Гуан, не верящий ни в Бога, ни в черта, казалось бы, не на шутку взволнован, услышав имя Доны Анны. Ведь все, кого он встречал на своем пути, - либо «куклы восковые», либо распутницы. А Дона Анна для Гуана - это отголоски давней, очень давней мечты о чистоте и верности. Но святыня свергнута с пьедестала. И не без помощи «безбожного развратителя». Гуан ощущает какую-то внутреннюю пустоту, а главное - невозможность существования в прежнем качестве и в то же время неспособность к реальному «перерождению» (Хотя и убеждает Дону Анну: «Но с той поры, как вас увидел я, Мне кажется, я весь переродился!»). Все слишком поздно – в нем уже произошел слом. И Гуан предчувствует смерть и даже выражает готовность принять свой уход. «Что значит смерть? За сладкий миг свиданья безропотно отдам я жизнь!» - без всякого пафоса произносит герой Олега Мчедлишвили. Смерть для него - фатальная неизбежность. Гуан знает, что, пригласив Командора в гости, приговаривает себя к смерти…
Вызывает сочувствие Дона Анна в исполнении Ирины Мегвинетухуцеси. Ведь молодая вдова впервые открыла в себе способность преодолеть запреты - внутренние и внешние, даже совершая кощунственный поступок. Она отчаянно хочет любить, ей трудно, невозможно смириться с пустотой одиночества. Но Дон Гуан - всего лишь фантом. Не веря глазам и ушам своим, Анна в замешательстве переспрашивает уже «окаменевшего» Дон Гуана: «Так завтра? Вечером?» Однако в этом мире любое просветление невозможно, и Дона Анна – очередная жертва обольстителя. Все становится бутафорским, искусственным. Судьба Доны Анны предрешена…
А спектакль завершается так же, как начался: зрителям вновь напоминают, что они - в театре и что здесь «играли Пушкина» (И. Безирганова. «Божественная красота, или Шерше ла фам». «Театральный мир» №6-7, 2013).
Премьера спектакля, поставленного по одной из «Маленьких трагедий» А.С. Пушкина, состоялась 15 февраля 2013 года.
Режиссер-постановщик - Андро Енукидзе
Художник - Айвенго Челидзе
В ролях: О. Мчедлишвили (Дон Гуан), И. Мегвинетухуцеси (Дона Анна), С. Ломджария (Лаура), А. Бараташвили (Дон Карлос), М. Амбросов (Лепорелло).